Это страшное слово «истерики»
..Вот мы и подобрались к самой «вкусной» и одновременно пугающей и леденящей душу многих мам теме: детские истерики.
Что же такое детские истерики?
На самом деле, если говорить строго научным языком, то такого термина, как детская истерика, не существует. Под истерикой каждый родитель подразумевает что-то свое, при этой фразе представляя какую-то определенную свою ситуацию. Например, один родитель вспомнит, как ребенок падает на пол в магазине при отказе купить игрушку, другой может привести пример, что когда мама и папа уходят на работу, ребенок начинает горько безутешно плакать, третий расскажет, что если сломалась любимая игрушка, ребенок не может успокоиться, выплакивая свое горе. И не важно, говорим мы об истерике в 2 года или в 7 лет — речь идет об эмоциях, которые вышли из-под контроля. Давайте же посмотрим на суть этого явления с точки зрения психологии развития. Мне кажется, что после этого каждый родитель сам сможет решить, нужно ли останавливать истерику, а когда не нужно, и что вообще делать, когда ребенок истерит.
Как я уже сказала, говоря об истерике, мы имеем в виду эмоции, которые ребенок не в состоянии контролировать. Почему так происходит, давайте поразмышляем? Наша жизнь не всегда складывается так, как нам хочется. А жизнь маленьких детей уж тем более: сломалась игрушка, мама не смогла поиграть, одежда неудобная, шапку не того цвета надели, компот не в ту кружку, пошли не в том направлении, в телефон не дали поиграть и т.д.
На самом деле жизнь маленьких детей просто напичкана тем, что идет не так, и в их картине мира это все очень глобально и ужасно. Получается, что когда что-то в жизни идет не так, мы испытываем фрустрацию. Напоминаю, что эмоция фрустрации — это эмоция, которую мы испытываем, когда что-то не работает или идет не так. Не работать может игрушка, бизнес, кофемашина или ножницы. Что бы там ни было, чем важнее для нас, чтоб оно работает.
Мне нравится, как описывает феномен фрустрации Гордон Ньюфелд, на интенсивах по теории привязанности которого я училась.
Он говорит, что это чувство «заезжает» на «круговую развязку», где есть 3 выезда, и называет эту схему «колесом фрустрации»:
Выезд 1: Изменить ситуацию
Мы меняем то что нам не нравится, и ситуация решается. Мы пытаемся изменить то, что не работает. Например, вы приготовили суп на обед, но ребенок увидел вазочку конфет на столе и неистово требует конфеты. Вы соглашаетесь и даете ему конфету. Изменения произошли, фрустрация ушла в первый выезд. Буря улеглась.
Но изменения происходят и возможны не всегда.
Если ситуацию изменить нельзя — едем дальше.
Что же происходит?
Выезд 2: Принять ситуацию — адаптация
Вы все же отказываетесь дать ребенку конфету вместо обеда, и ребенок начинает плакать, может начаться даже самая настоящая истерика.
Но вы как родитель, с одной стороны, удерживаете границу, говоря твердое «нет, конфету нельзя», а с другой стороны, утешаете ребенка, принимаете его чувства, проговариваете то, что с ним сейчас происходит, разрешаете ему чувствовать так, а не иначе. Ведь это правда грустно, когда то, что ты очень хочешь, тебе недоступно. И вот тут, если сердечко ребенка в этот момент мягкое, грусть и разочарование проживаются им в полной мере, обстановка благоприятна для того, чтобы быть уязвимым и не бояться, то случается та самая волшебная адаптация к тому, что ребенок не в силах изменить.
Иными словами, человек приходит к тщетности. Как правило, вместе с этим чувством могут прийти и слезы тщетности, и это самый экологичный путь выхода фрустрации. Напомню, что это спокойные слезы грусти и смирения, которые наступают в самом конце. Например, если ребенок был в истерике, если на момент истерики его сердечко было мягкое, а для его фрустрации создано безопасное пространство для выплеска, то истерика закончится этими самыми спокойными всхлипываниями, когда ребенок обмякает и просто горюет. Этот выход возможен далеко не всегда, тем более если речь идет о маленьких детях. Чем большее значение имеет то, что не работает, для ребенка, тем меньше вероятность, что прийти к тщетности получится сразу. Это значит, что фрустрация захватывает ребенка сильнее.
Если слез нет — это может произойти, если чувства чересчур уязвимы, — едем дальше.
Выезд 3: Атака
А этом случае фрустрация переходит в агрессию. В таком случае родители и говорят: «У ребенка истерика». Такие слезы — выматывающие, непродуктивные, которые будто с каждым витком набирают свои обороты.
Агрессия выходит наружу. Теперь нам понятно, откуда она появляется.
В идеальном мире, мы выезжаем в первый или второй выезд.
На самом деле это не всегда получается.
Все, что нам как родителю нужно видеть во время того, как ребенка накрывает буря фрустрации, — это то, что нужно сохранить отношения, инцидент не встанет между вами и не навредит вам, нужно как можно скорее выйти из инцидента, изменить обстоятельства и фоновую картинку, например, очень простыми словами объяснить ребенку, что сейчас происходит, к примеру, если ребенок дерется, проговорить «ты дерешься, потому что ты злишься, но нет, делать этого мы не будем», а уже после инцидента, о чем я говорила ранее, мы можем вернуться к происшествию и разобрать ситуацию более подробно (но помним, акцент мы делаем на чувства и эмоции ребенка!), погоревать о том, что идет не так, уравновесить, если развитие уже позволяет.
Повышая голос, угрожая, ставя ультиматумы, например, если будешь так себя вести, я отправлю тебя к бабушке, пусть разбирается и т.д., мы по сути подменяем одну эмоцию другой, более сильной (страх сепарации), и никакого эффекта полезного мы от этого не получим. То есть ребенок, например, дерется, а мы орем ему, что все, я сдам тебя в детский дом, ты мне такой не нужен — и агрессивный импульс ребенка в этот момент заталкивается куда-то глубоко и сменяется огромной тревогой и страхом лишиться контакта и близости, ребенку невыносимо слышать подобное, так как потребность быть со своим взрослым — это витальная потребность. И да, скорее всего ребенок прекратит вести себя плохо, но не потому, что рекомендованные методы подействовали, а потому что страх окажется сильнее. Потому что тревога потерять связь толкнула немедленно убрать то, что мешает ее сохранить — вот и всё.
Тем самым мы просто мешаем природе сделать свою работу. Ну если подумать, что ей стоило сразу слепить младенцев уравновешенными? Для чего-то, значит, нужны эти эмоциональные всплески и долгие годы созревания мозга. Значит, для чего-то все-таки нужно, чтоб они, будучи малышами, пока чувствовали лишь одну эмоцию в момент времени. Развитие мозга нуждается в том, чтобы ребенок смог связывать свои состояния с истинной эмоцией — это такой достаточно долгий процесс развития, это занимает первые пять-семь лет жизни, чтобы ребенок мог когда-то прийти к истинному самоконтролю и уравновешенности.
А заставляя вытеснять одну ЭМОЦИЮ другой, мы значительно тормозим этот процесс — ведь так ребенок просто-напросто не сможет понять, что он на самом деле испытывал до того, как побежал, заискивая, за мамой по коридору, умоляя не бросать его, а вытесненная эмоция потом обязательно вернется, но уже не против мамы, потому что против мамы небезопасно, а против, например, младшего брата, кошки или самого себя.
И мы даже не всегда знаем, с чего вдруг ребенок внезапно проявляет агрессию — ничего же не случилось — а вот именно поэтому.
Для того, чтобы когда-то дети перестали драться, швыряться и кусаться, нам стоит помогать им после инцидента, а не во время его, связывать их импульсы с названием чувств, нам стоит признавать их чувства, проговаривать их и отражать для них подходящими словами.
Пытаясь наказывать ребенка за проявление эмоций, мы вмешиваемся в процесс развития, мы им мешаем, мы, получается, становимся против того, что нам так хотелось бы видеть в наших детях когда они наконец дозреют — видите, как все тонко тут взаимосвязано? Разумеется, нам нужно стараться предугадывать эти атаки, помогать детям разряжаться, пока дело не дошло до истерики или акта агрессии, а также постоянно следить за уровнем фрустрации в ребенке и убирать по необходимости лишние триггеры. Если мы говорим о дошкольнике или младшем школьнике, все довольно просто. Чаще всего основной источник фрустрации этого возраста — это разлука со значимыми взрослыми. Значит, мы убираем то, что можем убрать. А если не можем, значит, помогаем сохранить с нами связь на расстоянии, помогаем держаться за наше возвращение, сватаем ребенку тех взрослых, с которыми мы их оставляем (каждая новая привязанность вводится…).
Итак, мы с вами разобрались, что лежит в основе истерики у ребенка, и теперь давайте разберемся, нужно ли ее останавливать и как это делать. Если у вас есть возможность, если позволяет место и время, то лучше дать выход фрустрации, которая лежит в основе истерики. Ругать ребенка в момент истерики, использовать ультиматумы и методы последствий — может быть эффективно в моменте и работать на очень короткий промежуток времени. Мы просто замещаем одну эмоцию в ребенке другой, более сильной (тревогой) — это воспитание на основе страха.
Рассмотрим два варианта развития событий, которые обычно бывают у каждой мамы:
- У вас есть время, силы и подходящее место для того, чтобы помочь ребенку прожить истерику;
- У вас нет времени, сил, и место неподходящее для того, чтобы помочь ребенку прожить истерику.
ВАЖНО: вы всегда смотрите на состояние ребенка, не голоден ли он, не устал ли, не перевозбужден ли от событий за день, не было ли сегодня каких-то стрессовых ситуаций или, может быть, он хочет спать и т.д. И принимаете решение о том, как вести себя с истерикой, только на основании ЭТОГО.
Есть время:
вы держите обозначенные вами границы, несмотря на то, какую силу приобретает истерика ребенка. Стандартная истерика дошкольника может длиться от 5 до 30 минут. Вреда нервной системе ребенка она не причиняет.
Если вы сказали «нет», значит, «нет», несмотря на то, как сильно ваш ребенок орет и бьется ногами об пол.
В момент истерики вы не занимаете позицию противника, вы остаетесь другом, вы сочувствуете чувствам ребенка, вы принимаете его эмоции.
Если вы занимаете позицию противника, принимаете истерику и действия ребенка на свой счет, то все, начинается борьба. Вы скатывается на уровень ребенка, и тогда эта истерика не закончится очень долгое время.
Важно помнить, что вы взрослый, а он — ребенок. Вы большой, а он маленький, вы зрелый, а он — нет. И ваша задача — провести его через дебри сложных чувств, оставаясь рядом, но при этом не прогибаясь.
Пока истерика на пике, то есть ребенок катается по полу, бьется от пол, громко орет — всячески привлекает ваше внимание — важно не вступать с ним в длительные переговоры или в чтение нотаций, угрозы наказанием и т.д., потому что как только вы начинаете отвечать или много говорить в момент пика, все, вы попали в водоворот, истерика будет подпитываться этим.
Основное правило во время пика: сохранять спокойствие.
Примерно минут через десять даже самый интенсивный крик просто в силу запаса энергии и физиологии начинает сходить на нет. При условии, что вы держали границы, сохраняли спокойствие и не велись на истерику.
Вы можете заметить, что ребенок обмякает, спадает напряжение в голосе и теле. Происходит то самое проживание тщетности.
Вот тут-то и можно вступать в переговоры. А точнее, в проговаривание. Можно так и говорить «я вижу, как тебе тяжело», «я понимаю, как тебе хочется…», «я знаю, как тебе обидно…». Джон Боулби называл это дружеским, но твердым вмешательством.
Как правило, даже те дети, которые в момент истерики кричат «уйди», после пика идут на ручки, готовы обниматься и «жалеться».
Можно предложить свою помощь: «тебе помочь?»
Если ребенок согласен, вы можете уточнить как? Обнять, дать воды? Успокоить?
Как работает адаптация?
Ребенок может повторить подобную истерику примерно 6–7 раз, и если все эти 6–7 раз вы выдержали границы, не скатываясь в запугивания, крик и наказания, то формируется новая нейронная связь, а с ней и новый опыт. После которого ребенок начнет вести себя иначе.
Если времени нет:
Тут все просто. Вы либо отвлекаете ребенка, переключаете его внимание на что-то другое. Этот способ подойдет для детей до 3 – 4 лет, потому что более старших детей отвлекать становится все сложней, они уже понимают, что вы пытаетесь сделать. С детьми постарше можно попробовать договориться, прийти к какому-то компромиссу. Например, сейчас я не покупаю тебе мороженое, потому что мы очень спешим в сад и пачкаться нельзя, но мы обязательно зайдем в магазин после сада и купим, сядем на лавочке и съедим его.
Если истерика продолжается, но времени у вас нет. То вы просто берете ребенка и физически выносите из ситуации.
ВАЖНО: опускать на пол лучше только после того, как вы почувствуете, что ребенок обмяк.
СКАЧАТЬ — ПОДРОБНЫЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО ИСТЕРИКАМ И ЧТО ДЕЛАТЬ В ЭТОТ МОМЕНТ РОДИТЕЛЮ
Смешивание эмоций (интеграция)
Издавна повелось, что мы делим наши эмоции на «плохие» и «хорошие»
Хорошие: радость, воодушевление, эмпатия, доброта, забота и т.д.
Плохие: гнев, агрессия, злость, атака, раздражение, зависть и т.д.
Но так ли все однозначно на самом деле?
На самом деле нет. Каждая эмоция служит свою определённую службу для нашей психики и нашего благополучия, ее появление, как правило, сигнализирует о том, что какая-то наша базовая потребность в данном случае должна быть удовлетворена.
Давайте запомним одну вещь — агрессия и гнев, базово это не плохо. Для чего это нужно? Для самозащиты. Чтобы защитить себя, ребенок иногда должен быть агрессором. Гнев необходим для выживания и развития воли человека, без него человек просто будет пассивным и не будет ничего хотеть. Если гнев и агрессивность, как его проявление, в ребенке на постоянной основе подавляются, у него нарушен контакт с этой базовой эмоцией, то в будущем у него очень вероятно могут возникнуть проблемы с самореализацией, достижениями в сфере профессионального роста. Потому что любое активное, наступательное, решительное действие имеет в своей основе ту самую позитивную агрессивность, которая и помогает нам достигать, принимать рискованные решения, отличаться, высказывать мнение, конкурировать, брать свое.
Какие могут быть примеры позитивной агрессивности?
- Вы работаете в кафе, и кто-то очень громко разговаривает, вы просите быть потише.
- Вам нагрубил кассир в магазине, вы пишете на него жалобу.
- Вашего ребенка обижают на площадке, вы идете и говорите с родителем обидчика.
Кажется, что примеры выше очевидные? К сожалению, для многих, нет. Многие люди, у кого с детства на постоянной основе табуировалось проявление гнева и агрессивности, промолчат, не скажут, не ответят, не защитят себя, не обозначают границы. СТЕРПЯТ.
Или, например, когда говорят, что нужно воспитывать в ребенке эмпатичность, всепрощение, всепонимание. Это фразы из серии «всегда надо уступать», «никогда нельзя драться», «будь тихой, послушной, хорошей», «человек всего должен быть добрым».
А ВОТ И НЕТ
Это опять-таки про крайность. У медали всегда есть две стороны. Также и у личности. Также и у эмоционального интеллекта. Как минимум две. На обороте эмпатичности всегда идут гнев и агрессия. И это не плохо, мы не искореняем это в ребенке, но наша задача как родителя научить ребенка использовать эти эмоции «в тему» и к месту.
Если этой обратной стороны не будет, если она подавлена, если вокруг нее много вины, стыда, табуированности, то вырастет супер-эмпатичный человек, которым все будут пользоваться, нарушать его границы, потому что личность сформируется по паттерну патологического спасателя.
Человек не должен испытывать чувства вины за то, что он кому-то не помогает, с кем-то не соглашается, не идет у кого-то на поводу, не является для кого-то удобным, если это противоречит его текущему состоянию, контексту его жизни, безопасности, жизненным принципам и т.д.
На самом деле это и есть самое сложное в эмоциональном интеллекте — умение фильтровать эмоции, отделять свое от чужого. И понимать уместность проявления тех или иных эмоций и действий, которые на них основаны.
Поэтому напротив эмпатии (способности понимать эмоциональные состояния других людей, умения вести себя с людьми в соответствии с их эмоциональными реакциями) всегда стоит самоконтроль (способность контролировать или направлять в позитивное русло разрушающие импульсы и эмоции, склонность к разумному рассуждению по принципу: сначала подумай, прежде чем что-либо сделать).
Рука об руку с эмпатией всегда идет умение выстраивать границы и не чувствовать себя за это виноватым.
К чему я это все говорю?
Не уходите только в крайность: чувствуй, чувствуй, чувствуй. Показывайте ребенку и оборотную сторону этого феномена: личные границы, умение говорить «нет», отказывать, создавать себе круги близости (что не каждый, кто тебе улыбается, твой друг или не каждый, кто просит о помощи, должен ее получить от ТЕБЯ). Потому что очень чувствительным человеком очень удобно пользоваться.
В том числе вы показываете это на своем примере: не все просьбы, желания ребенка могут быть удовлетворены вами в определенный момент времени или определенной ситуации. Получается, таким образом ребенок видит готовую модель вашего поведения, что вы конкретно делаете, когда выходите за границу определенной эмоции. Это очень важно для развитие эмоционального интеллекта ребенка. Я бы даже сказала, это его основа и база.
Если у вас с этим сложности, то возьмите листок бумаги и прямо списком прописывайте свои самые триггерные эмоции, которые чаще всего у вас возникают в течение дня и во взаимодействии с ребенком, и то, какую АДЕКВАТНУЮ реакцию вы можете на них давать.
Вернемся к позитивной агрессивности. Как ее определить?
Давайте представим шкалу агрессивности, где конечной, наивысшей точкой будет значение 100. Градусов или баллов, как вам угодно. Так вот, позитивная агрессивность — это те значения, которые умещаются ровно в половину данной шкалы.
После 50 наш гнев становится токсичным и деструктивным. Все, что выходит за пределы этого значения, приносит нам и окружающим вред, потому что мы уже не в состоянии это регулировать.
Токсичный гнев — это ярость. Она часто выражается насилием или даже жестокостью.
Откуда же берется токсичный гнев?
Он, словно снежный ком, растет, потому что человек изначально не понимает причины своего гнева (контакт с эмоциями блокирован).
«Почему я на самом деле злюсь? Что я сейчас испытываю? Соразмерен ли мой гнев той ситуации, которая его вызвала?» — эти вопросы мысленно задаст себе человек с развитым эмоциональным интеллектом и оттормозит себя, если поймет, что причина не соответствует чрезмерности его гнева.
Пример: жена была занята, телефон на беззвучном режиме, и она не взяла трубку на звонки мужа. 1–5–10 раз. Да, это неприятно, возможно, это даже волнительно, потому что в голову сразу лезут мысли, что с человеком могло что-то произойти. Но, согласитесь, это не причина для вспышки дикой ярости. Но, к сожалению, часто такое происходит (это реальный пример моей клиентки). Когда она подняла трубку, услышала в свой адрес такой поток гнева, оскорблений, унижений и криков, как будто сделала что-то ужасное.
Где ключик? Он кроется в волшебном и так нужном каждому зрелому человеку навыке уравновешивания эмоций. Именно из навыка уравновешивая или смешивания рождается та самая позитивная агрессивность. Гордон Ньюфелд называет это способностью к интеграции, которая развивается у ребенка после 57 лет (а у ВЧР позже, после 8–10 лет), и заключается в способности к уравновешиванию своих агрессивных, импульсивных порывов чем-то положительным и позитивным.
«Я бы хотел сейчас дать в морду кассиру, который мне нагрубил (токсичная агрессивность), но я понимаю, что это того не стоит, и просто напишу на него жалобу или вызову менеджера (позитивная агрессивность)».
Читайте также → Как родителям справляться с эмоциями
